Неистовые молитвы Робинзона равны трудам по выживанию, столь же неистовым, переплетённым лентами необходимости в большей степени, нежели гирляндами надежд.
Соль разъест душу отчаянием: равнодушное великолепие острова, равно как и величавое спокойствие вод, вспенившихся и разоривших корабль – словно противоречат деятельности…
Гляди в небо: бесконечно-синее, и помирай.
Нет, инстинкт заложенный в человеке, противоречит оному: Робинзон выбирает борьбу: в данном случае право выбора, обычно весьма условное для человека, у него было.
Развернутся периоды и пассажи великолепной английской прозы: Дефо был мастером языка, словно, используя волшебный камертон, настроил стилистику на необыкновенное, гармоничное, музыкальное звучание, сколь бы тяжело не было содержание.
Робинзон победит.
В первую очередь себя самого.
…взрываясь в молитвах, непременных и постоянных, ничуть не претендуя на святость, к тому же и не существующую в протестантском пантеоне благочестия, он верит, верит…
В том числе в то – что и страдания его, и жизнь на грани для чего-то нужны: возможно, для укрепления души ради грядущего запредельного странствия.
Стояла ли рядом с ним смерть?
Или – поскольку у каждого своя дата – была далеко, далеко, пока небо любовалось постепенным упорством, с которым Робинзон вершил свои труды…
…роман… написан, как автобиография путешественника и плантатора, желавшего разбогатеть ещё более – скорым и нечестивым путём.
Кораблекрушение опровергло планы; план назидательности в романе не особенно прописан.
Но вот «Робинзоном Крузо» Дефо положил начало английскому роману вообще, породив в частности моду на псевдодументальные хроники: повышенной мужественности.
Человек может выжить везде.
…а в космосе получится?
Но Дефо интересовали только линии, скрученные, впрочем, в узлы, внутреннего космоса.
Робинзон-неистовый.
Робинзон, успокаивающийся – он не умрёт.
Робинзон вечный…
5. Ответ на 3, Павел Тихомиров:
Не в этом дело.
Книга, как раз, очень духовная.
Если, конечно, читать книгу, а не Корнея Чуковского, обезобразившего текст и кое-где просто извратившего его.
Нпр. меня впечатлил глубоко православный момент, когда нарушивший родительское благословение Робинзон кается во время первого в своей жизни шторма, и чувствует утешающую и укрепляющую благодать.
Но после повторного - вполне осознанного нарушения слова - он уже не может молиться. Душа оказывается скована окаменением и молитва утрачена.
Чтобы вернуться спустя много лет - уже на острове - как покаяние за работорговлю и за многое, совершённое им.
Полагаю, что книга - один из гимнов пуританскому капитализму: молитва и неустанный труд. Самоограничение ради преумножения достигнутого.
Честно говоря, надеялся, что Балтин напишет именно об этом.
Но он вместо этого сделал комментарий в духе А.А.Проханова.
Это не безбожная "Как закалялась сталь".
[Я знал, я знал, что коммуняки набросятся своей партийной стаей, и именно со своим Островским :-)]
Хоть с Трампом, хоть с протестантами, хоть с католиками (а там такие уважаемые люди, как Франко), зато против большевиков. Исказителей великих протестантских творений.
4. 4
3. Ответ на 2, Русский Иван:
Не в этом дело.
Книга, как раз, очень духовная.
Если, конечно, читать книгу, а не Корнея Чуковского, обезобразившего текст и кое-где просто извратившего его.
Нпр. меня впечатлил глубоко православный момент, когда нарушивший родительское благословение Робинзон кается во время первого в своей жизни шторма, и чувствует утешающую и укрепляющую благодать.
Но после повторного - вполне осознанного нарушения слова - он уже не может молиться. Душа оказывается скована окаменением и молитва утрачена.
Чтобы вернуться спустя много лет - уже на острове - как покаяние за работорговлю и за многое, совершённое им.
Полагаю, что книга - один из гимнов пуританскому капитализму: молитва и неустанный труд. Самоограничение ради преумножения достигнутого.
Честно говоря, надеялся, что Балтин напишет именно об этом.
Но он вместо этого сделал комментарий в духе А.А.Проханова.
2. Павел Тихомиров
1.